ИМЯ ЕМУ - ВРАЧ

В газете «Дуэль», N 13 (259) за 26 марта 2002 г. в рубрике «А я говорю, что...» я прочел отзыв Евгения Одинцова о молодом докторе Д.Н. Колбасове из урологического отделения больницы им. Боткина. Он совершенно справедливо пишет о старинной благословенной и дорогой москвичам (и не только москвичам) больнице, освященной великими именами Солдатенкова и Боткина, в которой бескорыстно и непрерывно стоят на великой службе народу России блестящие доктора... И перечисляет ряд фамилий этих дорогих для России людей, на которых равняется медицинская молодежь. Беззаветно охраняют, и обеспечивают положительный результат их труда труженицы - медицинские сестры.

Это люди, преданные заповедям Гиппократа, своим добрым убеждениям, любви к человеку (настоящей любви, а не сиюминутной и корыстной), делающие все, что в их возможностях, использующие все свои знания, умение, мастерство и опыт, чтобы избавить человека от страданий. И если это им удается, то для тружеников Боткинской больницы выздоровление больного является высшей платой за их труд. Эта плата выше всяких драгоценностей и взяток. Для таких людей благодарность выздоровевшего человека не сравнима ни с какими деньгами. И такие люди заслуживают того, чтобы перед ними дорогу, ведущую к работе, устилали цветами. Рядом с профессией любящего и честно исполняющего свое дело врача и медицинской сестры (на мой взгляд, кроме фармацевтов-торгашей), как говорит Одинцов, блекнут все профессии.

Будь ты президент или космонавт, все равно, если не в молодости, то в пожилом возрасте тебе понадобится помощь честных, знающих свое дело медицинских работников, для которых деньги не основное, а если для них деньги основное, то заложи хоть все свое состояние, они тебя не вылечат, ибо для таких людей совершенствование своих знаний и практического труда не основное. Для них главное состоит в совершенствовании способов выколачивания последней копейки с несчастного больного. Больной является несчастным независимо от того, какое у него материальное положение, ибо даже на золотой кровати он является беспомощным человеком.

Его деньги без честного, грамотного, бескорыстного, знающего и любящего свое дело медика, ему не помогут.

Прочитав этот отзыв, я был просто потрясен и не мог не откликнуться на него.

Я познакомился с работой медицинских тружеников Боткинской больницы не по слухам, а на практике в период Великой Отечественной войны.

Наша 18-я ополченская дивизия формировалась из трудящихся советских людей Ленинградского района г. Москвы. 282-й стрелковый полк, в котором я проходил службу, вошел в состав этой дивизии 8 декабря 1941 г. в критические дни битвы за Москву в боях за г. Истру. Последний рубеж обороны нашего полка находился в 30 км от Кремля на северном берегу р. Клязьмы на участке свх. Лунево, Поярково, свх. Лесная Цесарка. За образцовое выполнение боевых задач в битве за Москву 18-я ополченская дивизия первой среди ополченских получила звание гвардейской и стала именоваться 11-я гв. стрелковая дивизия, а наш 282-й стрелковый полк стал 27-м гв. стрелковым полком. В этом полку я воевал до марта 1945 г. и дошел до г. Инстенбурга в Восточной Пруссии, откуда был направлен на учебу в Военную Академию им. М.В. Фрунзе.

Как известно, на войне участники боев и погибают, и получают ранения. Не избежал этой участи и я. На фронте был ранен 6 раз и перенес под местным наркозом 7 операций. Естественно, мне пришлось основательно познакомиться с работой медицинских учреждений и их личного состава.

Клиническая больница им. Боткина находилась во время войны на территории Ленинград-ского района г. Москвы, а этот район шефствовал над нашей дивизией. Труженики Ленинградского района г. Москвы и воины 11-го гв. стрелковой дивизии постоянно обменивались делегациями. Делегации трудящихся Ленинградского района регулярно посещали воинов дивизии на фронте, а делегации воинов дивизии посещали предприятия и учреждения района в Москве. Боткинская больница в основном обслуживала трудящихся г. Москвы, но было и отделение для излечения раненых воинов.

Секретарь Ленинградского райкома партии тов. Секачев дал указание директору Боткинской больницы: воинов 18-й ополченской (11-й гв. стрелковой) дивизии принимать на излечение во всех случаях, когда они обратятся за помощью, без очереди, а по излечении выписывать и направлять для дальнейшей службы не в резерв, а непосредственно в 11-ю гв. стрелковую. Это распоряжение имело очень большое значение, ибо каждый раненый воин мечтал после излечения попасть в свою часть.

Я во время войны находился на излечении в нескольких госпиталях и трижды в Боткинской больнице. У меня нет претензий к медицинским работникам госпиталей. Все они работали самоотверженно и делали все возможное и невозможное, чтобы вернуть здоровье раненому воину, но для этого не всегда хватало опыта, мастерства и знаний, а вот персонал Боткинской больницы всем этим обладал.

12 июля 1943 г. в Курской битве я был тяжело ранен очередью из автомата. Два сквозных пулевых ранения в левую руку, перебивших центральный локтевой нерв, а третья пуля попала в нижнюю часть живота, пробила тазовую кость и застряла у позвоночника. В госпитале застрявшую у позвоночника пулю извлекли, а на руке раны зажили, и меня выписали в резерв, но я вернулся в свою дивизию.

К осени у меня левая рука стала усыхать, и по моей просьбе командир дивизии направил меня в Боткинскую больницу. Меня положили в хирургическое отделение в Белый корпус. Там чародей-хирург Вера, фамилию и отчество, к сожалению, запамятовал, сделала мне операцию, сшила нерв, и я вернулся в дивизию вполне боеспособным воином.

5 августа 1944 г. на завершающем этапе Белорусской операции «Багратион» я был ранен в голову осколком в левую часть лобовой кости.

Находился на излечении в тульском госпитале. Когда рана зажила, на лбу образовался безобразный рубец. Мне дали 20 дней отдыха, и я поехал на Украину проведать родителей, которые были освобождены из оккупации, я их не видел 5 лет. По дороге у меня рана открылась, и я, приехав домой, через два дня срочно уехал в Москву и обратился за помощью в Боткинскую больницу. Меня приняли и положили в тот же Белый корпус.

Меня прооперировала волшебник своего дела Бельская Татьяна Павловна. После ее золотых рук на лбу почти не осталось рубца от раны, и меня вскоре выписали в свою дивизию. Эту женщину, Татьяну Павловну, как исключительно доброго, заботливого и обаятельного человека, я с благодарностью вспоминаю всю свою жизнь.

Третий раз в Боткинскую больницу я попал уже 24 апреля 1945 г., когда находился на учебе в Военной Академии им. М.В. Фрунзе.

В марте 1943 г. в ходе боевых действий я подорвался на растяжке крупного фугаса. Получил множественные, мелкие осколочные ранения лица, в правом ухе лопнула барабанная перепонка, обнаружилось сотрясение мозга.

В результате этого ранения я приобрел хроническое воспаление правого уха, из него периодически были небольшие выделения. Поэтому врачи мне сказали, что разного рода прививки мне противопоказаны.

23 апреля 1945 г. нашу учебную группу направили в поликлинику академии им. Фрунзе на прививку против тифа, паратифа, столбняка и дизентерии. В поликлинике я врача предупредил, что мне прививки противопоказаны, но она посчитала, что это моя уловка, чтобы избежать укола, и укол мне сделали. К вечеру у меня воспалилось среднее ухо, началось обильное выделение гноя, а к утру следующего дня воспалилось внутреннее ухо и началось воспаление мозговой оболочки. Появились дикие боли в голове. Меня срочно направили в военный госпиталь им. Бурденко, но я упросил отвезти меня в Боткинскую больницу. На мое счастье в поликлинике вняли просьбе, и меня туда отвезли. Я попал в заботливые золотые руки профессора Трутнева (имя и отчество запамятовал). Осмотрев меня, он тут же сопроводил больного в операционную и сам лично провел операцию под местным наркозом: он сделал трепанацию черепа и удалил гнойник за ухом. Медленно, но уверенно я пошел на поправку. Через две недели профессор Трутнев в звуконепроницаемом кабинете проверял мой слух и сказал мне: «Ну, матушка, ты счастливый человек. Если бы тебе срочно не сделали операцию, то ты прожил бы не более 12 часов».

Несмотря на то, что русский язык очень богат, я не нахожу слов, как благодарить Боткинскую больницу за все доброе, что ее сотрудники для меня сделали. Мало того, что они спасли жизнь, они еще дали такой запас здоровья, что я в Вооруженных Силах СССР прослужил 37 календарных лет, участвовал в испытаниях атомного оружия. Я готов таким людям не то что руки, а даже ноги целовать.

Конкретно в моем случае медики Боткинской больницы исправляли ошибки, допущенные другими медицинскими учреждениями.

И совершенно прав Е. Одинцов, что с трудом честного, любящего свое дело и свой народ уникального мастера, российского врача и, особенно, хирурга, не может сравниться зарубежный медик.

Я очень рад, что медицинская молодежь Боткинской больницы сохраняет верность традициям своих предшественников и бескорыстно стоит на страже здоровья народа.

Не описать, какую заботу проявляли труженики Боткинской больницы об отдыхе находящихся на излечении советских воинов, какие отличные встречи они организовывали с трудовыми коллективами предприятий. Как проводили праздники, творческие вечера, на которые приглашались видные деятели страны, как снабжали питанием и всем необходимым находящихся на излечении воинов.

В заключение через Вашу газету хочу поздравить всех тружеников Боткинской больницы с 57-й годовщиной Великой Победы Советского народа и его Вооруженных Сил над гитлеровской Германией в Великой Отечественной войне, вклад в которую и Боткинская больница, и пожелать дальнейших успехов в их благородном труде!