КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ

(Окончание. Начало в NN37-39)

Подъем социалистического сельского хозяйства

В октябре 1930 года 79 процентов крестьянских семей все еще оставались частниками, нацеленными на рынок. В выпуске от 21 октября "Правда" писала:

"В обстановке сельской осени, когда собран хороший урожай... в условиях высоких спекулятивных цен на зерно, мясо и овощи некоторые хозяйства крестьян-середняков быстро преображаются в зажиточные и кулацкие хозяйства".

Вторая волна коллективизации. Между сентябрем и декабрем 1930 года была запущена пропагандистская кампания по вступлению в колхозы. Руководство колхозов раздавало отчеты-рапорты о её ходе крестьянам-одиночкам в своем районе. Были проведены специальные собрания для тех, кто вышел из колхозов в марте. В сентябре в районы с низким уровнем коллективизации для убеждения крестьян-одиночек было направлено 5625 "комиссий по набору в колхозы", составленных из колхозников. В Центральночерноземной области приглашения в колхоз получили 3,5 миллиона крестьян-одиночек.

Кулаки, саботировавшие колхозы, продолжали высылаться, особенно на Украине, где в начале 1931 года общее число выселенных по трем категориям составило 75 тысяч.

Но осенью 1930 года пропагандистская кампания тщательно отслеживалась партийным руководством: были отброшены грубость и насильственные методы первой волны коллективизации, не проводились централизованные кампании по выселению кулаков.

С 1 сентября по 31 декабря 1930 года 1 120 000 семей вступили в колхозы, в зернопроизводящих районах - около половины населения. Таким образом, 25,9 процента всех крестьянских семей присоединились к коллективному земледелию.

В 1931 и 1932 годах распределением лучших земель и предоставлением других преимуществ колхозникам увеличивалось экономическое давление на крестьян-одиночек. В то же время кулаки предприняли последние отчаянные попытки разрушить колхозы.

Вторая большая волна коллективизации прошла в 1931 году и привела к увеличению коллективизированных семей с 23,6 процента до 57,1. В следующие три года наблюдался медленный рост по 4,6 процента в год.

С 1934 по 1935 год уровень коллективизации изменился от 74,4 процента до 83,2, фактически завершив коллективизацию сельского хозяйства.

Экономическое и общественное творчество масс. До сих пор часто можно слышать утверждения, что коллективизация в 30-х годах была насилием над крестьянством. В противовес этому нам бы хотелось подчеркнуть необычайный размах общественного и экономического творчества того периода, проявленный массами, интеллигенцией и партийными лидерами, революционную созидательность. Подавляющее большинство основных характеристик социалистической системы сельского хозяйства было "изобретено" в период перелома, в 1929-1933 годах. Вот как определил это Девис:

"Это был познавательный процесс огромного масштаба в исключительно короткий период времени, когда партийные лидеры и их советники, местные партийные работники, крестьянские и экономические структуры совместно работали на результат... Главные особенности колхозной системы, установленные в 1929-1933 годах, прошли испытание временем до смерти Сталина и даже держались еще некоторое время после нее".

Во-первых, колхозы были задуманы как организационная форма, которая должна была позволить внедрение широкомасштабного механизированного производства в отсталой сельскохозяйственной стране. Колхозы создавались для производства зерна и ведения сельского хозяйства промышленными методами, в особенности, для производства хлопка и свеклы. Колхозная продукция поставлялась государству по очень низким ценам, что помогало социалистической индустриализации: затраты государства на поставку продовольствия в города и сельскохозяйственного сырья для промышленности держались на низком уровне. Колхозники получали компенсацию благодаря значительному доходу от продаж оставшейся после выполнения госзаказа продукции на свободном рынке и от дополнительных работ.

Далее, была создана система машинно-тракторных станций для внедрения техники в деревне. Бетлхейм писал:

"Проведение коллективизации создало юридическую основу для получения сельским хозяйством крупных выгод в виде огромных инвестиций, полностью преобразивших технические условия в селе.

Такой полный переворот в технике был возможен только благодаря замене мелких и средних хозяйств на крупномасштабное сельскохозяйственное производство".

Но как внедрить современную технику в колхозную жизнь? Ответ был не прост.

Летом 1927 года Маркевич создал в Шевченко (Одесской области) оригинальную систему, машинно-тракторную станцию, МТС, централизованно управлявшую техникой и предоставлявшую ее колхозам.

В начале 1929 года существовало уже две государственных МТС, на которых было 100 тракторов. Еще было 50 "тракторных колонн", принадлежавших зерновым кооперативам, по 20 тракторов в каждой колонне. 800 тракторов было в 147 крупных колхозах; но большая часть всех 20 тысяч тракторов была рассеяна в небольших колхозах.

То есть к июлю 1929 года большинство тракторов находилось в распоряжении сельхозкооперативов или колхозов. Во время партийной конференции некоторые предлагали продавать трактора колхозам: если, мол, крестьяне не смогут иметь собственных тракторов, то они не станут собирать деньги на них. Но в августе 1929 года Рабоче-Крестьянская Инспекция подвергла критике опыт кооперативов по использованию принадлежащих им тракторов. При такой системе было невозможно серьезное планирование, население для нее не было подготовлено, и, поскольку необходимого числа ремонтных цехов не хватало, отсутствие должного ухода приводило к частым и долгим простоям.

В феврале 1930 года партия прекратила популярный среди некоторых активистов большой колхозный проект по принятию деревни-колхоза в качестве основы коллективизации. В сентябре 1930 года было решено централизовать используемые колхозами трактора, создав машинно-тракторные станции, которые должны быть собственностью государства. Маркевич предлагал использовать 200 тракторов и один ремонтный цех на каждые 40-50 тысяч гектаров возделываемой земли. Он подчеркивал, что по технологии необходимо управлять сельским хозяйством из "единого организационного центра" для всего Советского Союза. Необхо-димо определить важнейшие районы, изучить технологии, использующиеся во всем мире, для того чтобы определить наилучшие модели техники, машины и механизмы должны быть стандартизированы, а управление ими должно быть централизовано. МТС должны быть собственностью этого центра.

И уже весной 1930 года эта система показала свое превосходство. МТС обслуживали только 8 процентов колхозов, но во время "исхода" в них осталось 62 процента крестьян. Организация уборки урожая в таких совхозах значительно упростилась после того, как они стали отдавать в МТС четверть урожая в качестве оплаты. Работ-ники МТС считались промышленными рабочими. Представляя рабочий класс в деревне, они имели большое влияние среди колхозников в части политического и технического образования и организованности. В 1930 году было подготовлено 25 тысяч трактористов. Весной 1931 года были организованы курсы для 200 тысяч молодых крестьян, которые потом пришли на работу в МТС, в их числе было еще 150 тысяч трактористов.

В-третьих, была разработана оригинальная система оплаты труда колхозников, так называемые "трудодни".

Указом от 28 февраля 1933 года устанавливались различные виды сельскохозяйственных работ по семи определенным категориям, це-нность которых, выраженная в трудоднях, менялась от 0,5 до 1,5. Другими словами, са-мые сложные и трудоемкие работы оплачивались в три раза дороже, чем простые и легкие работы. Доход колхоза в конце года делился между колхозниками в соответствии с количеством заработанных трудодней. Средний доход одной семьи за 1932 год в центральных областях составил 600,2 кг зерна и 108 рублей. В 1937 года он уже был равен 1741,7 кг зерна и 376 рублям.

Наконец, было установлено оптимальное соотношение между коллективным трудом и индивидуальной деятельностью колхозников. Устав колхозов, принятый официально 7 февраля 1935 года, закрепил основные принципы, определенные за пять лет борьбы и труда. В 1937 году личные участки земли, обрабатываемой колхозниками, составили 3,9 процента всех обрабатываемых земель, но колхозники получали с них 20 процентов своего дохода. Каждая семья могла иметь корову и двух быков, одну свинью с поросятами, десять овец и неограниченное число ослов (faul, в тексте: foul) и кроликов.

Инвестиции в деревню

В конце 1930 года в машинно-тракторных станциях было 31 114 тракторов. В 1931 году их число по плану должно было вырасти до 60 тысяч. Эта цифра не была достигнута во-время, но к 1932 году МТС имели 82 700 тракторов. А всего, с учетом совхозного парка, тогда было 148 500 тракторов.

В тридцатые годы общее число тракторов постоянно росло:210 900 в 1933 году, 276 400 в 1934, 360 300 в 1934 и 422 700 в 1936 году. В 1940 в СССР было 522 тысячи тракторов.

Другие статистические данные показывают число тракторов, приведенных к одной единице в 15 лошадиных сил. Эти данные показывают невероятные усилия, сделанные советским народом в 1930-1932 годах.

В начале 1929 года в сельской части Советского Союза было 18 тысяч тракторов - пересчете на 15-сильные, 14 тысяч грузовиков и 2 комбайна. В начале 1933 года уже было 148 тысяч тракторов, 14 тысяч грузовиков и столько же комбайнов. К началу войны в 1941 году колхозы и совхозы имели 684 тысячи тракторов, 228 тысяч грузовиков и 182 тысячи комбайнов.

Вопреки плачу и стонам буржуазии о репрессиях, вынесенных богатыми крестьянами во время коллективизации, меньше чем за десятилетие русское крестьянство перешло от средневековья к современности. Их успехи в культурном и техническом развитии были феноменальны.

Этот прогресс явственно отражал обеспечиваемый Советской властью рост капиталовложений в сельское хозяйство. Он рос от 379 миллионов рублей в 1928 году, до 2 миллиардов 500 миллионов в 1930, 3 миллиардов 645 миллионов в 1931 году, оставаясь на этом уровне в течение двух лет, достигнув своего высшего уровня в 4 миллиарда 661 миллион в 1934 и 4 миллиарда 983 миллиона в 1935 году.

Эти цифры опровергают теорию, согласно которой советское сельское хозяйство "эксплуатировалось" городом: капиталистическая экономика никогда не делала таких капиталовложений в деревню. Доля сельского хозяйства в общем объеме капиталовложений увеличилась с 6,5 процентов в 1923-1924 годах до 20 процентов в решающих 1931 и 1932 годах; в 1935 году она составила 18 процентов.

Переворот в сельском хозяйстве. Начиная с 1933 года, производство сельхозпродукции росло почти каждый год. За год до начала коллективизации производство зерновых составило 71,7 миллиона тонн. В 1930 году был получен выдающийся урожай в 83,5 миллиона тонн. В 1931 и 1932 годах Советский Союз был в глубоком кризисе вследствие социально-экономических потрясений, отчаянного сопротивления кулаков, слабости поддержки, которая была оказана крестьянам в эти решающие для промышленного развития страны годы, медленному внедрению машин на селе; но, отчасти, и из-за засухи. Производство зерна упало до 69,5 и 69,9 миллиона тонн. Затем наступили три успешных года с 1933 по 1935, урожаи составили 89,8, 89,4 и 90,1 миллиона тонн. В 1936 году случились особо неблагоприятные климатические условия и наихудший урожай - 69,3 миллиона тонн, но эта неудача была скомпенсирована за счет резервов и четкого планирования при распределении полученного зерна. На следующий год был собран рекордный урожай в 120,9 миллиона тонн, за ним, в 1938-1940 годах, собирали 95,0, 105,0 и 118,8 миллиона тонн.

Значительные промышленные и сельскохозяйственные капитальные вложения дали эффект, и это выразилось во впечатляющем подъеме социалистического сельского хозяйства. Общий объем сельскохозяйственного производства, практически неизменный в 1928-1934 годах - от 13,1 до 14,7 миллиарда рублей, увеличился затем до 16,2 миллиарда в 1935 году, 20,1 миллиарда в 1937 и до 23,2 миллиарда в 1940 году.

Крестьянское население выросло со 120,7 до 132 миллионов с 1926 до 1940 год, и оно было способно обеспечить продуктами питания городское население, тоже увеличившееся за тот же срок с 26,3 миллиона человек до 61 миллиона.

Потребление колхозников в 1938 году увеличилось по сравнению с потреблением крестьян при прежнем режиме по хлебу и муке на 125 процентов; картофелю - на 180 процентов; по фруктам и овощам - на 147 процентов; по молоку и молочным продуктам - на 148 процентов; по мясу и колбасе - на 179 процентов.

"Колоссальная поддержка". Коллективизация деревни сдерживала развитие мелкого коммерческого производства, разделяя общество на богатых и бедных, на эксплуататоров и эксплуатируемых. Кулаки и сельская буржуазия были репрессированы и ликвидированы как общественный класс. Развитие сельской буржуазии в стране, где 80 процентов населения еще жили в деревне, задушило бы и уничтожило Советский социализм. Коллективизация предохранила его от этой угрозы.

Коллективизация и плановая экономика позволили Советскому Союзу выжить в тотальной варварской войне, развязанной против него нацистской Германией. В первые годы войны потребление зерна снизилось наполовину, но, благодаря планированию, беспристрастно распределялись не-обходимые для выживания пайки. 47 процентов обрабатываемых земель страны приходились на оккупированные и разоренные нацистами районы. Фашисты разрушили 98 тысяч предприятий. Но с 1942 по 1944 год 12 миллионов гектаров новых земель было засеяно в восточной части страны.

Благодаря преимуществам социалистической системы, производство сельскохозяйственной продукции достигло уровня 1940 года уже к 1948 году.

Через несколько лет абсолютно новая система организации работ, полный переворот в технике и глубокая культурная революция завоевали сердца крестьян. Бетлхейм отмечает:

"Подавляющее большинство крестьян было очень предано новой системе ведения хозяйства. Доказательством этого служит то, что в областях, оккупированных немецкими войсками, несмотря на усилия нацистских властей, поддерживалась колхозная форма ведения хозяйства".

Это мнение от человека, симпатизирующего коммунистической системе, можно дополнить свидетельством Александра Зиновьева, оппонента Сталина. Зиновьев в детстве был очевидцем коллективизации.

"Когда я вернулся в деревню, и даже много позже, я часто расспрашивал мою мать и других колхозников, не согласились бы они хозяйствовать в одиночку, если бы им представилась такая возможность. Все они категорически отказались".

"Деревенские школы были, как правило, семилетними. Но, окончив их, легко было поступить в близлежащие технические училища, которые готовили ветеринаров, агрономов, механиков, трактористов, бухгалтеров и других специалистов, необходимых новой "агрокультуре". В Чухломе была школа-десятилетка, предлагавшая лучшие перспективы своим выпускникам. Все эти возможности были результатом невиданной культурной революции. Такой переворот был прямым следствием коллективизации. Помимо своих более или менее обученных специалистов, в деревни направлялись технические работники из городов; эти работники имели среднее или высшее образование. Структура сельского населения становилась ближе к структуре городского общества... Я был свидетелем этих перемен во времена моего детства... Эти чрезвычайно быстрые перемены в сельском обществе дали новой системе мощную поддержку масс населения, несмотря на все ужасы коллективизации и индустриализации".

Выдающиеся достижения Советского режима обеспечили ему колоссальную поддержку рабочих и "отвращение от ужасов", проявленное эксплуататорскими классами: Зиновьев постоянно лавирует между этими двумя позициями. Он вспоминает, как студентом после войны беседовал с другим студентом-антикоммунистом:

"Если бы не было коллективизации и индустриализации, могли бы мы выиграть войну с Германией?

- Нет.

- Могли ли мы удержать страну в должном порядке без сталинской твердости?

- Нет.

- Могли ли мы сохранить безопасность и независимость нашей страны, не построив промышленность и вооруженные силы?

- Нет.

- Итак, что ты предлагаешь?

- Ничего".

"Коллективизационный геноцид"

В восьмидесятые годы правые извлекли на свет некоторые темы, использовавшиеся еще нацистами во времена их психологической войны против Советского Союза. С 1945 года начались попытки по реабилитации нацизма утверждением того, что "Сталинизм - такое же варварство, как и нацизм". Вслед за Юргеном Хабермасом, Эрнст Нолте заявил в 1986 году, что ликвидация кулаков при Сталине может быть сравнима с ликвидацией евреев при Гитлере!

"Традиционный антисемитизм не есть первопричина Освенцима. В основе Освенцима лежит не просто "геноцид", но, прежде всего, реакция, порожденная страхом перед ужасами русской революции. Эта копия была куда более абсурдной, чем оригинал".

Следовательно, нацисты мучились от страха, вызванного сталинскими преступлениями; уничтожение евреев было всего лишь "реакцией" на этот "страх". В свое время Гитлер сделал подобное заявление: вторжение в Советский Союз было мерой "самообороны" против жидо-большевизма. И кто-то еще удивляется, почему фашизм возрождается в Германии.

Советское определение "ликвидация кулачества как класса" предельно ясно показывает, что именно капиталистическая эксплуатация, организованная кулаками, есть то, что подлежит искоренению, а не физическая ликвидация кулаков, как живых людей. Обыгрывая слово "ликвидация", праздные писаки, вроде Нолте и Конквеста, заявляют, что выселение кулаков являлось их "уничтожением".

Стефан Мерль, немецкий исследователь, описывает те неблагоприятные условия, в которых оказались первые высланные в Сибирь кулаки после экспроприации во время первой коллективизационной волны в январе-мае 1930 года.

"С началом весны положение в пересыльных лагерях ухудшилось. Распространились эпидемии, унесшие много жизней, особенно среди детей. По этой причине все дети в апреле 1930 года были отосланы из лагерей назад, в родные деревни. К этому времени уже 400 тысяч человек было выслано на Север; до лета 1930 года умерло от 20 до 40 тысяч человек".

Здесь Мерль сообщает нам, что большое число "жертв сталинского террора времен коллективизации" погибло вследствие эпидемий и что партия быстро отреагировала, чтобы защитить детей.

Мерль считает, что осенью 1930 года высылки "проходили в менее варварских условиях". Большинство было выслано в Сибирь и Казахстан, "регионы со значительным дефицитом рабочей силы". В 1930-1935 годах Советский Союз испытывал дефицит рабочей силы, особенно в новых развивающихся районах. Режим старался использовать все доступные силы. Трудно понять, почему надо было убивать в предыдущие год-два людей, которые могли работать в Сибири и Казахстане. Тем не менее Мерль считает, что 100 тысяч глав кулацких семей первой категории, попавшие в систему ГУЛАГ, погибли. Но в первую категорию было определено партией только 63 тысячи семей кулаков, а осуждались на расстрел только виновные в террористической и контрреволюционной деятельности. Мерль продолжает:

"Еще 100 тысяч человек, возможно, лишились жизни в начале 1930 года из-за изгнания из их домов, высылки на Север и казней". Затем он уточняет, что эти сто тысяч человек "погибли в местах высылки к концу тридцатых годов". И снова без точных указаний и ссылок.

Цифры Мерля в 300 тысяч погибших основаны на очень приблизительных оценках. В это число учтены многие несчастные случаи, естественные случаи смерти от старости или болезней, а также и от общих условий жизни в стране.

Тем не менее, он вынужден защищать "малое число жертв Сталина", когда ему противостоит такой скрытый фашист, как Конквест, который "сосчитал", что во время коллективизации было "погублено" 6,5 миллиона кулаков, в том числе 3,5 миллиона в сибирских лагерях!

Конквест - это главный авторитет правых. Но Мерль отметил, что писания Конквеста показывают "пугающее отсутствие критицизма по отношению к источникам информации". Конквест "использует сочинения, написанные в тайных эмигрантских кругах, получающих информацию из третьих рук... То, что он зачастую дает как "факт", может быть проверено только в одном сомнительном источнике". Число жертв, о котором пишет Конквест, более чем вдвое превышает число высланных, таковы его "доказательства". Долгое время труды таких авторов, как Мерль, не являющихся коммунистами, давали возможность опровергать большую ложь Конквеста.

Но в 1990 году два советских историка, Земсков и Дугин, опубликовали детальные сведения о ГУЛАГе. С тех пор всем доступны точные цифры, и они опровергают большинство ложных утверждений Конквеста.

Во время наиболее жестокого периода коллективизации, в 1930-1931 годах, кре-стьяне экспроприировали 381 026 кулаков и выслали их семьи на невозделываемые земли на Восток. Было выслано 1 803 392 человека. К 1 января 1932 года в новых поселениях было 1 317 022 человека. Разница составила 486 тысяч. Многие депортированные, воспользовавшись организационной неразберихой, смогли бежать во время перевозки (в 1932 году из 1 317 022 переселенцев смогли сбежать 207 010 человек), которая длилась иногда более трех месяцев. Другие, дела которых были пересмотрены, получили разрешение вернуться домой. Неопределенное число, которое мы оцениваем в 100 тысяч человек, умерли во время пересылки, главным образом из-за эпидемий. Большая смертность при перемещениях людей должна рассматриваться в контексте той эпохи: слабая администрация, скудные условия жизни всего населения, хаотически вспыхивавшие левацкие схватки в крестьянской среде. Понятно, что правые определили партию и Сталина виновными в каждой смерти, случившейся во время пересылки. Но такое утверждение противоречит истине. Позиция партии ясно определялась из бесчисленных докладов по этой проблеме, один из которых, датированный 20 декабря 1931 года, представлен ответственным уполномоченным из рабочего лагеря в Новосибирске:

"Высокая смертность, наблюдавшаяся в конвоях NN18-23, пришедших с Северного Кавказа - 2421 человек из 10 086 отправленных - может объясняться следующими причинами:

1. Небрежность, преступный подход к отбору высылаемого контингента, среди которого очень много детей, лиц старше 65 лет и больных.

2. Невыполнение директивы о праве высылаемых взять с собой провизии на два месяца переезда.

3. Недостаток питьевой воды, что вынудило переселенцев пить грязную воду. Многие умерли от дизентерии и других эпидемий".

Все эти умершие числятся под рубрикой "сталинские преступления". Но данный доклад показывает, что во многом причины смертей связаны с невыполнением партийных директив, а кроме того, с прискорбным санитарным состоянием и привычками всей страны.

Конквест "сосчитал", что 3,5 миллиона кулаков были "уничтожены" в лагерях.

Но общее число раскулаченных, одновременно находившихся в колониях, никогда не превышало 1 317 022! А в период между 1932 и 1935 годами число убывших превысило число вновь прибывших на 299 389. С 1932 года до конца 1940-го точное количество смертей исключительно из-за несчастных случаев составило 389 521. В это число входят все случаи, включая и те, что произошли с другими категориями высланных, которые с 1935 года тоже направлялись в колонии.

Что можно сказать об утверждении Конквеста о 6,5 миллионах "погубленных жизней" кулаков во времена различных периодов коллективизации? Только часть из 63 тысяч первой категории была казнена. Количество смертей при депортации, во многом по причине голода и эпидемий, примерно составило 100 тысяч. По нашим оценкам с 1932 по 1940 год 200 тысяч кулаков умерло в колониях по естественным причинам. Казни и смерти происходили во время наибольшего напряжения в классовой борьбе, когда-либо происходившей в русской деревне, борьбе, которая коренным образом преобразила отсталое и примитивное село. В этих громадных потрясениях 120 миллионов крестьян были вырваны из средневековья, безграмотности и мракобесия. Был нанесен удар по силам реакции, которые хотели сохранить эксплуатацию, изнурительный труд и бесчеловечные условия жизни. Подавление буржуазии и реакционеров было абсолютно необходимо для коллективизации: только коллективный труд сделал возможной социалистическую механизацию, тем самым позволив крестьянским массам вести свободную, достойную и культурную жизнь.

Из-за своей ненависти к социализму интеллектуалы Запада распространили абсурдную ложь Конквеста о 6,5 миллионах "уничтоженных" кулаков. Они защищают буржуазную демократию, империалистическую демократию. В Мозамбике силы Ренамо, созданные с помощью ЦРУ и спецслужб ЮАР, убили и замучили с 1980 года 900 тысяч человек. Цель: не допустить превращения Мозамбика в независимое государство с социалистическим направлением развития. Западным интеллектуалам нет нужды изобретать извергов в Мозамбике, от них требуется честный рассказ об империалистическом варварстве. Но этих 900 тысяч смертей как будто бы и не было: никаких разговоров об этом в западной прессе нет.

В Анголе организация УНИТА, также открыто поддерживаемая и финансируемая ЦРУ и Южной Африкой, уничтожила более миллиона жителей Анголы в гражданской войне против национального правительства МПЛА. После поражения на выборах в 1992 году лидер УНИТА Савимби, ставленник ЦРУ, вновь предпринял разрушительную войну против Анголы.

"Ангольская трагедия угрожает жизни 3 миллионов человек... Савимби отказался принять результаты выборов - 129 мест в парламенте для МПЛА и 91 для УНИТА и вновь развязал военные действия, уже унесшие 100 жизней (за последние 12 месяцев)".

Сто тысяч африканцев, естественно, для Запада - ничто. Как долго еще западные интеллектуалы, до сих пор исходящие криком о коллективизации, попросту не будут замечать, что два миллиона крестьян Мозамбика и Анголы убиты Западом, чтобы не дать этим странам подлинной независимости и вырваться из тисков империалистического капитала?