ВОЗМОЖНОСТИ РФ В ОТВЕТ НА РАЗВЁРТЫВАНИЕ ШИРОКОМАСШТАБНОЙ ЭШЕЛОНИРОВАННОЙ СИСТЕМЫ ПРО США И НОВЫЙ ДОГОВОР МЕЖДУ РФ И США О МЕРАХ ПО ДАЛЬНЕЙШЕМУ СОКРАЩЕНИЮ И ОГРАНИЧЕНИЮ СНВ

Договор между РФ и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-3) установил предельные уровни стратегических ядерных сил России и США до 2020 г., но в условиях нарастающего дисбаланса в боевых возможностях Стратегических ядерных сил (СЯС) РФ и Стратегического наступательного потенциала (СНП) США существенно возрастает значение других видов вооружений и развертывания широкомасштабной эшелонированной системы ПРО США. Без учета этих факторов в последующем переговорном процессе дальнейшее сокращение ядерных вооружений может негативно сказаться на способностях СЯС России к ответному массированному ядерному удару и тем самым понизить уровень стратегической стабильности.

8 апреля 2010 г. в Праге президенты России и США подписали третий Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, получивший название СНВ-3. Он стал преемником Договора СНВ-1 (ДСНВ) от 1991 г., завершившего свое действие 4 декабря 2009 г., и с даты его вступления в силу заменяет Договор между РФ и США о сокращении стратегических наступательных потенциалов от 24 мая 2002 г. (Договор о СНП), который с этой даты прекратил свое действие¹. Подписан также Протокол к Договору². Новый российско-американский Договор о СНВ официально вступил в силу 5 февраля 2011 г., когда глава МИД РФ Сергей Лавров и госсекретарь США Хиллари Клинтон обменялись ратификационными грамотами на Мюнхенской конференции. В течение 45 дней Россия и США должны были произвести обмен полной информацией о своих ядерных арсеналах и объектах, и в течение 60 дней - возобновить инспекции.

В основных положениях нового Договора зафиксированы следующие предельные уровни стратегических ядерных сил России и США:

1550 развернутых, т.е. стоящих на боевом дежурстве, ядерных боезарядов для каждой из сторон;

700 развернутых стратегических носителей, включая межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ), а также тяжелые стратегические бомбардировщики (ТБ) - в течение 7 лет после подписания Договора;

800 развернутых и неразвернутых пусковых установок (ПУ) МБР, БРПЛ и ТБ.

Кроме того, каждой из сторон позволяется держать ограниченный, не учтенный в общем числе носителей, неядерный стратегический потенциал, размешенный в специальных районах под контролем сил орбитальной группировки. Внесены существенные изменения в подсчет ядерных боеголовок. Если количество разделяющихся боеголовок МБР и БРПЛ зачитывается по фактическому количеству боеголовок на ракете, то для ТБ принято считать, что один самолет несет только один заряд.

При подписании международных соглашений в военной сфере, как правило, преследуются три главные цели: повышение безопасности, сокращение расходов на оборону, укрепление атмосферы доверия и сотрудничества. Удалось ли достичь этих целей?

Формально Договор выглядит как значительное (на треть) снижение уровня ядерных зарядов по сравнению с существующими лимитами.

На момент подписания договора Россия располагала суммарно всего лишь 640 стратегическими носителями, в том числе только 572 развернутыми.

В это число входят:

368 наземных ракетных комплексов РВСН: 59 тяжёлых шахтных МБР Р-36МУТТХ и Р-36М2 (SS-18 Mod 4/5), 70 шахтных МБР УР-100НУТТХ (SS-19 Mod 3), 171 мобильная МБР «Тополь» (SS-25), 50 шахтных МБР «Тополь-М» (SS-27A), 18 мобильных МБР «Тополь-М» (SS-27B);

12 ПЛАРБ: шесть проекта 667БДРМ (Delta IV class), четыре проекта 667БДР (Delta III class), одна проекта 941УМ (Typhoon class), одна проекта 955 (Yuri Dolgorukiy class), несущих суммарно 196 БРПЛ, причем из них развернутыми являются лишь восемь лодок (по четыре проектов 667БДРМ и 667БДР, по 16 БРПЛ на каждой - итого 128 развернутых ракет;

76 развернутых стратегических бомбардировщиков: 13 Ту-160, 63 Ту-95МС.

Ядерные вооружения США на сегодняшний день включают 897 носителей и располагают 5113 ядерными боезарядами (данные о ядерном арсенале США Пентагон раскрыл впервые с 1961 г.). После сокращения к 2020 г. США будут иметь:

350 шахтных МБР «Минитмент-3»;

14 подлодок «Огайо» с ракетами «Трайдент-2»;

111 ТБ (48 из них в развернутом состоянии).

Суммарно это составит 797 носителей с 1550 зарядами.

Кроме того, при подсчёте не указаны американские крылатые ракеты морского базирования (КРМБ), хотя они всегда рассматривались и расматриваются в США как важнейшее стратегическое средство, в том числе - для нанесения превентивного удара. Не учитывается ядерный арсенал ядерных держав НАТО - Великобритании и Франции.

Администрация Соединенных Штатов исходит из того, что роль ядерного оружия (ЯО) в обеспечении национальной безопасности и в военной стратегии США за два последних десятилетия значительно снизилась. Распад СССР, ликвидация ракет на территории Украины, Белоруссии и Казахстана, беспрецедентный рост боевых возможностей обычных (неядерных) вооружений, прогресс в области противоракетной обороны обусловили возможность обеспечения безопасности страны сокращенным составом ядерных сил. Еще в 1994 г. американцы определили нижний предел, до которого, без ущерба для национальной безопасности, могли быть сокращены стратегические наступательные вооружения, и этот предел несколько меньше установленного Договором СНВ-3^.3

Для нашей страны важным обстоятельством является отставание фактической численности российских стратегических ядерных сил (СЯС) от договорных лимитов. Это связано с массовым снятием с боевого дежурства ракет советского производства и мобильных ракетных комплексов «Тополь» без адекватной замены. Кроме того, намеченный на 2016-2019 гг. вывод по ресурсу 58 тяжелых советских ракет Р-36М2, каждая из которых несет по десять боезарядов, сократит число развернутых боезарядов РВСН почти вдвое. В результате развернутыми останутся не более 260 носителей с 626 ядерными зарядами.

Развитие морской компоненты ядерных сил целиком зависит от преодоления неудач с комплексом «Булава» и строительством под него подлодок четвертого поколения проекта 955/955А «Борей». До 2015 г. может быть построено от 5 до 9 АПЛ этого проекта. Предположительно подводные крейсеры класса «Борей» в перспективе заменят подводные лодки проекта 941 «Акула» (Typhoon) и проекта БДРМ «Дельфин» (Delta-IV). При положительном исходе Россия сможет иметь на море 160 развернутых носителей с 640 зарядами.

Стратегическая авиация России к 2020 г. будет предположительно иметь около 50 Ту-95МС и 16 Ту-160. Всего 66 носителей, засчитываемых как 66 боезарядов.

По оптимистичному сценарию наша страна сможет иметь к 2020 г. не более 490-500 развернутых носителей с не более чем 1330-1350 развернутыми зарядами.

Разница в количестве российских и американских боезарядов и носителей не в пользу России и, с учетом общего количества ядерных арсеналов, эта разница существенна. Будет ли достаточно этого ракетно-ядерного потенциала для преодоления широкомасштабной эшелонированной ПРО США, которая будет частично развернута ко времени выполнения Договора?

При этом текст нового Договора не содержит прямой увязки потенциалов стратегических наступательных вооружений (СНВ) с развертыванием оборонных систем: «Договор не содержит никаких ограничений по испытаниям, разработке или развертыванию ныне имеющихся или планируемых программ по противоракетной обороне США»⁴.

Без такой увязки Договор не обеспечивает необходимого и достаточного уровня стратегической стабильности. Единственное упоминание об элементах систем ПРО в тексте Договора относится к ограничению возможностей по развертыванию противоракет: «Каждая из Сторон не переоборудует и не использует пусковые установки МБР и пусковые установки БРПЛ для размещения в них противоракет. Каждая из Сторон также не переоборудует и не использует пусковые установки противоракет для размещения в них МБР и БРПЛ».

Но американская сторона считает; что даже такие ограничения в рамках Договора СНВ-3 могут в будущем нанести ущерб безопасности США и помешать будущей модернизации американской системы ПРО. Например, если Соединенным Штатам надо будет быстро нарастить свои стратегические силы ПРО, чтобы отреагировать на какие-то новые угрозы, один из возможных вариантов будет заключаться в использовании шахтных ПУ ракет Minuteman для запуска ракет-перехватчиков - либо с базы ВВС Ванденберг в Калифорнии, либо из пустых шахт в других местах.

Ключевые консервативные сенаторы изначально не поддержали новый Договор и требовали гарантий того, что он не будет ограничивать систему ПРО, режим проверок и работы по модернизации ЯО. «Республиканцы четко заявили, что необходимо сделать для того, чтобы процесс пошел: не должно быть никакой двусмысленности в нашей поддержке сильной противоракетной обороны, ядерной триады, а также режима проверок выполнения договора».⁵

Американская сторона сопроводила ратификацию рядом условий и заявлений. В итоговой резолюции отмечено, что американские конгрессмены не считают преамбулу Договора имеющей юридическую силу и «исходят из понимания, что новый договор не накладывает никаких ограничений на развертывание систем ПРО, за исключением тех, которые закреплены в пункте 2 статьи V, в том числе в Европе». «...Одностороннее заявление Российской Федерации от 7 апреля 2010 г. по поводу ПРО никоим образом не ограничивает - и не должно интерпретироваться как ограничивающее - деятельность правительства США». Набор обязательств перед Конгрессом, которые должны быть исполнены администрацией США как до, так и после вступления Договора в силу, включают создание системы ПРО на континентальной части США и в Европе; разработку неядерного оружия стратегической дальности действия; глубокую модернизацию стратегического ядерного арсенала США; фактическое принуждение России к сокращению своего тактического ядерного оружия (ТЯО).

Российская сторона в свою очередь также приняла рад оговорок при ратификации Договора. В текст Федерального закона о ратификации Договора было внесено пять дополнительных статей, включающих более 30 условий и требований. В соответствии с Законом реализация нового Договора по СНВ осуществляется при соблюдении конкретных условий поддержания потенциала СЯС России. В статье 2 Закона, в частности, предполагается деятельность по разработке, испытанию, производству и развертыванию новых типов и видов СНВ, причем таких, которые имеют «преимущества по преодолению противоракетной обороны».⁶

В частности, Россия может выйти из СНВ-3 в случаях нарушения со стороны США своих обязательств по Договору, одностороннего развертывания Соединенными Штатами таких систем ПРО, которые качественным образом нарушают национальную безопасность и обороноспособность РФ,⁷ а также принятия на вооружение систем в неядерном оснащении без соответствующих решений двусторонней консультационной комиссии (ее создание предусмотрено Договором).

В Законе предусматривается учет взаимосвязи между стратегическими наступательными и стратегическими оборонительными вооружениями, а также возрастающей важности этой взаимосвязи в процессе сокращения стратегических вооружений. На правительство возлагается задача обеспечить сохранение и развитие научно-исследовательской и опытно-конструкторской базы, а также производственных мощностей, необходимых для поддержания ядерного потенциала и боевой готовности СЯС РФ.

Ещё одним недостатком Договора является то, что в нем не проработаны вопросы соотношения крылатых ракет большой и средней дальности, которые могут использоваться для уничтожения СНВ. США в рамках концепции «Быстрого глобального удара», принятой в январе 2003 г., ускоренно наращивают потенциал стратегических КР, прежде всего морского базирования. По числу подобных ракет морского и воздушного базирования США имеют значительное превосходство над Россией, что в условиях дальнейшего сокращения ЯО также грозит существенным снижением уровня стратегической стабильности. Логика действий Вашингтона понятна: для того США и вышли в 2002 г. из Договора по ПРО 1972 г., чтобы свободно развивать этот вид вооружений, и потому на отдельный договор по ПРО Соединенные Штаты, вероятно, не пойдут.

17 сентября 2009 г. министр обороны США Роберт Гейтс представил модифицированный проект американской системы ПРО в Европе, рассматривающий в качестве угрозы атаки с использованием ракет средней и меньшей дальности (типа иранских Shahab-3)⁸

Она будет развернута в четыре этапа. На первом до конца 2011 г. в Европе развернуты системы Aegis морского базирования с противоракетами SM-3 Block IA⁹ . Следу-ющие три этапа, которые планируется завершить до 2020 г., включают последовательное развертывание наземных ракет SM-3 Block IB, SM-3 Block 11А и, наконец, SM-3 Block 11В.¹⁰ Последняя модификация сможет защитить США и их союзников не только от ракет средней дальности, но и от МБР. На всех этапах будут задействованы десятки ракет SM-3, тогда как в предыдущем варианте проекта американской системы ПРО фигурировало всего десять ракет-перехватчиков¹¹.

Между тем США продолжают размещение в Европе элементов ПРО. Так, развернуть зенитные ракетные комплексы Patriot на своей территории согласилась Польша. В начале февраля 2010 г. согласие на размещение противоракет на своей территории дала Румыния. США реализуют программу развертывания 1400 объектов ПРО на суше, морских пространствах, на авиационных носителях (в феврале 2010 г. состоялось успешное испытание лазерной установки на Боинге-747 по уничтожению БР) и в космосе.

Не следует забывать о ядерном потенциале Великобритании, Франции, Китая. В настоящее время они представляют собой относительно небольшую величину в сравнении с возможностями России и США, однако, в ходе дальнейшего сокращения это соотношение изменится, и тогда встанет вопрос о необходимости всеобъемлющего соглашения между официальными ядерными державами, а возможно, и с привлечением таких стран, как Индия, Пакистан и Израиль, ядерные арсеналы которых пока не ограничены никакими обязывающими документами, в том числе ДНЯО.

Новая ядерная доктрина США не предполагает вывода с территории европейских государств ТЯО. Более 200 американских боезарядов находятся в Бельгии, Турции, Италии, Германии и Нидерландах. «...Присутствие американского ядерного оружия в Европе является ключевым элементом политики сдерживания». «Пока существует ядерное оружие, НАТО будет ядерным альянсом».¹² Соединенные Штаты отказались от досрочного вывода из Европы ТЯО, и в обмен на сокращение своего арсенала предложили России отвести свое ЯО от границ НАТО¹³.

Помимо проблем, связанных с разрывом в количественных показателях ядерных арсеналов РФ и США, существуют угрозы, обусловленные качественной оценкой стратегического баланса сил. С уменьшением наступательных потенциалов системы ПРО играют всё большее значение, позволяя избежать ответного удара в случае ядерного нападения, что может лишить Договор СНВ-3 смысла. В случае полного развертывания эшелонированной системы ПРО США (три эшелона - наземного, морского и воздушно-космического базирования¹⁴) с элементами, развернутыми на всех прилегающих к России территориях, подконтрольных НАТО, по всему периметру российских границ, вероятность появления у США возможности нанесения по территории РФ первого ядерного удара, без опаски ответного, существенно возрастет. Таким образом, сокращение СНВ ниже определенного предела может повысить угрозу нападения, вместо того, чтобы снизить её¹⁵.

В Военной доктрине РФ 2010 г. в качестве внешней военной угрозы официально признается неравенство стратегических потенциалов, угрожающее безопасности России: «создание и развертывание систем стратегической противоракетной обороны, подрывающих стратегическую стабильность и нарушающих сложившееся соотношение сил в ракетно-ядерной сфере, а также милитаризация космического пространства, развертывание стратегических неядерных систем высокоточного оружия».¹⁶ Однако Договор (только СНВ-3) без дополнительных двусторонних документов по ПРО не снимает эту опасность.

С точки зрения политического реагирования, на данный момент возникшие риски не требуют немедленных ответных действий, нет необходимости пересмотра или корректировки направлений военного строительства, смены приоритетов в военно-стратегических планах, в социально-экономической политике и т.п. Проблема размещения элементов ПРО США пока не относится к числу высших приоритетов РФ, но значимость этой темы в структуре внешнеполитических приоритетов России будет возрастать в случае активизации, дальнейшей практической реализации программы создания ПРО США и расширения географии размещения ее позиционных районов. В случае нарастания серьезных угроз безопасности РФ в связи с размещением сети позиционных районов ПРО США основным направлением российского реагирования может стать наращивание технологических и военно-стратегических возможностей.¹⁶

Такие возможности для дальнейшего развития СЯС РФ в Договоре присутствуют: нет ограничений на число боевых блоков (ББ) в головных частях ракет, на маневрирующие и планирующие ББ, на разработку управляемых ББ, развитие подвижной группировки РВСН, на площадь района базирования ПГРК типов «Тополь-М» и «Ярс» в 5 кв. км для каждой базы, на площадь района патрулирования вокруг нее в 125 тыс. кв. км, на соотношение между числом зарядов внутри «ядерной триады»; нет запрета на создание боевых железнодорожных ракетных комплексов (БЖРК).

Чтобы иметь возможность преодолеть американскую ПРО, России целесообразно выйти на уровень 800 (700 + 100) носителей, воссоздать систему предупреждения о ракетном нападении, защитить систему управления СЯС от радиоэлектронного подавления. А политическое реагирование станет обслуживающим и вспомогательным инструментом в рамках реагирования России на данную ситуацию.

Уже на данном этапе РФ заинтересована в снижении или блокировании возникающих рисков. Основным направлением её усилий должно стать использование прежде всего военно-политических, дипломатических и политико-пропагандистских возможностей воздействия на ситуацию.

Главные ресурсы России с точки зрения военно-политического и дипломатического реагирования:

сохранение значимого для США ракетно-ядерного потенциала как основной предпосылки для того, чтобы США в нынешних условиях продолжали вести с Россией переговоры по военно-стратегической и любой другой политической проблематике;

наличие большого круга значимых для США и Запада в целом международных проблем, решение которых невозможно или затруднительно без участия РФ (Ближний Восток, Иран, КНДР и т.п.);

заметная роль РФ на мировом, особенно на европейском, рынке энергоносителей и активная позиция России в закреплении этой роли, использовании энергетической проблемы в качестве инструмента своей внешней политики.

Новый Договор СНВ-3 стал знаменательным событием в отношениях РФ и США, но важным в интересах России стало бы создание политико-организационных механизмов, предусматривающих взаимосвязь СНВ и ПРО, увязывающих сокращение СНВ с вопросами базирования и применения ВТО США, сил общего назначения (СОН), военно-космической деятельностью. В сферу сотрудничества в области ядерной безопасности входит не только баланс стратегических вооружений и тесно связанный с ним вопрос о ПРО, но и совместные действия в области нераспространения ЯО и, следовательно, вопросы Ирана и КНДР, отношения с другими ядерными державами и вовлечение их в процесс сокращения СНВ. Важными также являются вопросы контроля за движением расщепляющихся материалов, ракетной технологией и многие другие.

Роль и значимость обычных средств поражения резко возрастут уже в самое ближайшее время. Обама назвал свою новую ядерную стратегию «частью более широкой программы, которая должна убедить правительства мировых держав в непригодности ЯО в качестве аргумента международной политики».¹⁷ Потребностям национальной обороны США вполне соответствуют обычные виды вооружений, которые и нужно развивать. Существующие технические характеристики ВТО позволяют использовать его для решения задач, в которых ранее планировалось применять ЯО (например, для превентивного уничтожения объектов СЯС). Но если с нашим арсеналом стратегического оружия мы можем «на равных» разговаривать с США, то в сфере СОН это невозможно в ближнесрочной перспективе. Поэтому политика США, направленная на ликвидацию ЯО на планете, может расцениваться как стремление обеспечить стратегическую неуязвимость США на основании подавляющего превосходства в обычных вооружениях по сравнению с любым другим государством мира. Следовательно, предметом дальнейших переговоров России и США должны стать не только вопросы ядерного разоружения и СНВ. Принципиально важно учитывать и другие факторы, влияющие на современном этапе на уровень стратегической стабильности: ПРО, нестратегические ядерные вооружения, стратегическое ВТО. Было бы целесообразно продолжать обсуждение участия России в системе ЕвроПРО, отношения РФ и НАТО, ОДКБ и НАТО, ядерные проблемы КНДР, ИРИ и вопросы безопасности на Азиатском континенте.

Взаимное ядерное сдерживание, вероятно, будет определять взаимоотношения между РФ и США и в дальнейшем. Критерий выживаемости перспективных СЯС при любом сценарии развития событий остается важнейшим. Угроза применения силы против России исключена в том случае, если потенциальный агрессор уверен в неизбежности ответного удара с заведомо неприемлемым ущербом. Эта концепция по-прежнему является основой современной стратегии ядерного сдерживания, которой придерживаются все ядерные державы. Однако количественная неопределенность понятия «неприемлемый ущерб» является её существенным недостатком. В ближайшее время необходимо разработать новые подходы к оценке уровня стратегической стабильности, а также неприемлемого ущерба с учетом специфики разных государств-обладателей ЯО (например, очевидно, что на современном этапе количественные показатели неприемлемого ущерба для США существенно отличается от соответствующих величин для КНР). Необходимы также методики оценки эффективности планируемой ПРО США на разных этапах ее развития с целью определения необходимого и достаточного количества ядерных арсеналов РФ.

В Заявлении РФ относительно ПРО указано, что Договор СНВ-3 «может действовать и быть жизнеспособным только в условиях, когда нет качественного и количественного наращивания возможностей систем ПРО США. Следовательно, исключительные обстоятельства, упомянутые в Статье XIV Договора, включают также такое наращивание возможностей таких систем, при котором возникнет угроза потенциалу стратегических ядерных сил Российской Федерации». Методики поэтапной оценки эффективности противоракетной обороны США и разработка новых подходов к оценке уровня стратегической стабильности на междисциплинарном уровне позволят достоверно определить тот момент, когда наступят эти «исключительные обстоятельства».

В этом контексте отметим, что уже в январе 2011 г. военное командование НАТО испытало первую командно-управленческую структуру ПРО ТВД в Европе. В марте 2011 г. ВМС США направили в Средиземное море крейсер Monterey, оснащенный комплексом управления вооружением Aegis и ракетами ПВО и ПРО. «Это наша первая конкретная демонстрация приверженности обеспечить противоракетную защиту нашим размещенным силам, а также союзникам и партнерам в Европе. Мы говорили, что собираемся это сделать, и теперь мы это делаем». Это первый шаг США по реализации «Поэтапного адаптивного подхода» (Phased Adaptive Approach) по развертыванию национальной американской системы ПРО на европейском континенте и вокруг него.

В рамках создания системы ЕвроПРО России предлагается сотрудничество в формате «двух самостоятельных, но взаимодействующих систем», фактически ограничивающееся обменом информацией и синхронизацией двух независимых систем ПРО. Российское предложение: создание законченной и полномасштабной архитектуры ПРО в Европе, включающее сотрудничество РФ и НАТО в «секторальном» формате, когда стороны отвечают за перехват БР, запускаемых из назначенных в их зону ответственности географических районов. Такая система предусматривает создание совместного механизма по оценке угроз и принятию решений, что возможно только при условии равноправных партнерских отношений и определенного уровня доверия к друг другу. «...В ближайшее десятилетие нас ждет следующая альтернатива: или мы достигнем согласия по противоракетной обороне и создадим полноценный совместный механизм сотрудничества, или же начнется новый виток гонки вооружений. И нам придется принимать решение о размещении новых ударных средств. Совершенно очевидно, что этот сценарий был бы очень тяжелым».

В настоящее время Альянс не соглашается на статус России как равноправного партнера в качестве предварительного условия для участия в потенциальной архитектуре ПРО России и НАТО, ссылаясь на технические, политические и организационные проблемы, мешающие полномасштабному сотрудничеству. Одной из важнейших задач РФ на современном этапе является продолжение переговоров в этой области.

Примечания

1. Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. Статья XIV, п.4, http://news. kremlin.ru/ref_notes/512.

2. Протокол к Договору между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, http://news.kremlin.ru/media/events/files/41d2ef6d0dc8b2e65fc5.pdf.

3. Romashkin Petr В., Zolotarev Pavel S. On U.S. Plans to Deploy ABM Systems in Europe and Possible Compromise Solutions. The Voice for Ethics in International Policy. Carnegie Council. 2008, June 19, http://www.cceia.org/ resou rces/journal/22_1/special_report/003.html.

4. Выступление перед комиссией Палаты представителей по делам вооруженных сил 14 апреля Эллен Таушер, участницы переговоров по договору СНВ из Госдепартамента США. США: система ПРО не является угрозой для договора СНВ. http://www.bbc.co.uk/russian/rolling_news/2010/04/100420_rn_antimissiles_start.html

5. Заявление представителя лидера сенатского меньшинства, республиканца из Кентукки Митча Макконнела (Mitch McConnell). Senators voice doubts on nuke treaty with Russia. The Washington Times, http://www. washingtontimes.com/news/2010/apr/09/senators-voice-doubts-on-nuke-treaty/.

6. Федеральный Закон от 28.01.2011 N1-ФЗ, статья 2, пункт 1. «О ратификации Договора между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений». Принят ГД ФС РФ 25.01.2011г., http://graph.document.kremlin.ru/page.aspx.

7. Федеральный Закон от 28.01.2011 N1-ФЗ, статья 4, пункт 2. «О ратификации Договора между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений». Принят ГД ФС РФ 25.01.2011 г., http://graph.document.kremlin.ru/page.aspx.

8. A Better Missile Defense for a Safer Europe. The New York Times, http://www.nytimes. com/ 2009/ 09/20/ opinion/20gates.html?_r=1 &em.

9. А. Гуща, А. Колдобский, Д. Леонов, H. Ромашкина, Б. Тулинов. Программа развития элементов передового базирования ПРО США. Технологические аспекты и возможное реагирование. Индекс безопасности. - М.: ПИР-Центр: 2009. - N1 (89), Весна 2009.

10. Ronald O’Rourke. Navy Aegis Ballistic Missile Defense (BMD) Program: Background and Issues for Congress. Congressional Research Service, 2010.

11. Raytheon поставила 100-ю противоракету SM-3 Block IA. Военно-промышленный курьер, http://vpk.name/news/ 39179_ raytheon_postavila_100yu_protivoraketu_sm3_block_ia.html.

12. США не спешат выводить ядерное оружие из Европы. Выступление генерального секретаря НАТО Андерса Фог Расмуссена перед участниками неформального саммита НАТО в Таллине в апреле 2010 г. Би-би-си Русская служба, http://www.bbc.co.uk/ russian/international/2010/04/100422_europe_us_nato_nuclear.html.

13. Выступление Хиллари Клинтон перед участниками неформального саммита НАТО в Таллине в апреле 2010 г. Би-би-си Русская служба, http://www.bbc.co.uk/russian/international/2010/04/100422_europe_us_nato_nuclear.shtml.

14. Новая концепция американской системы ПРО в Европе. РИА Новости, http://www.rian.ru/ infografika/20100226/ 211033253.html.

15. Королёв А.А. Анализ перспектив развития ПРО США. ИМО МИФИ, 2009.

16. Основные внешние военные опасности. Военная доктрина Российской Федерации. Пункт 8«г». Указ Президента Российской Федерации 5 февраля 2010 года, http://news. kremlin.ru/ref_notes/461.

17. Ромашкина Н. Российско-американские стратегические отношения: ПРО США и переговоры по сокращению СНВ. Вестник Академии военных наук. - М., 2009. - N4.